5 декабря. Рейс Ленинск-Кузнецкий – Кемерово.

Никто из пассажиров (в том числе и ваш корреспондент)

даже не предполагал,

что эта поездка станет

настоящим испытанием на прочность.

 

 

       

Место мне досталось «счастливое» - 13-ое. Это сразу насторожило, но еще большее подозрение вызвал «Икарус», скромно стоящий невдалеке от посадочной площадки, словно стесняясь попасть на глаза пассажирам. Водитель, с озабоченным видом ходивший вокруг автобуса, наконец-то «прыгнул» за руль, и пыхтящий, выдыхающий изо всех щелей клубы дыма «подарок венгерских товарищей» грузно принял стартовую позицию.

            Сквозь предрассветную сизую мглу четко просматривалась лишь табличка с маршрутом: «Л- Кузнецкий – Кемерово», да покрытый инеем номерной знак В 522 ВА. В нем явно не дописали одну букву в конце. «ВАУ»- именно так выражает свое крайнее удивление нынешняя молодежь, и именно это чувство возникло у всех стоящих на перроне.

            Через минуту- другую ропщущие на незатейливую судьбу пассажиры стали медленно заполнять автобус. Пунцовые от мороза носы морщились, едва зачуяв едкий запах смога, повисшего в салоне. От выхлопных газов щипало глаза и першило в горле. При этом дым, по каким-то одному ему известным законам, переместился в заднюю часть салона. Оттуда послышалось дружное чихание. А еще через некоторое время к водителю была направлена делегация воинственно настроенных женщин, с требованием прекратить это безобразие.

Для передней половины, путешествие также проходило далеко не безоблачно. Люди начали замерзать. Чуть позже уже со всей площади  дымо- морозильной камеры стали доноситься весьма нелестные отзывы в адрес водителя и всего автотранспортного предприятия в целом.

            Так общими усилиями скоротали время до Панфилова, где в автобус зашла контроллер, спешно проверила билеты и пожелала всем: «Счастливого пути!», чем вызвала едкие ухмылки пассажиров. Водитель, почуяв, что дело пахнет керосином (а вернее, дизельным топливом), внес свое предложение: «Пройдите в автовокзал, погрейтесь. Вас рассадят по другим автобусам!»

Здесь произошло то, что заставило меня взять блокнот и ручку.

Большинство пассажиров возмутились предложению водителя: «Поехали! – закричали задние. -  Только гони побыстрее, чтобы мы не закоченели!»,- добавили сидящие спереди. От такого единодушия водитель опешил. Растроганным, почти отеческим голосом он произнес: «Передние! Кто сильно замерз, сходите в хвост, погрейтесь! Там работает печка!» – и с таким энтузиазмом выжал педаль газа, что у многих от страха сжались сердца.

… О скорости я задумывался только в моменты, когда автобус потряхивало на очередном изломе дороги. Ручка при этом выписывала невообразимые загогулины. Начертанное разобрать было почти невозможно из-за пара, валившего изо рта (я сидел в первой половине автобуса). Остервенелый ветер бесцеремонно вторгался внутрь «Икаруса». Ближняя к окну рука задеревенела, а коленки хрустально позвякивали, ударяясь друг о друга. Хотелось рвануть в «хвост», к печке, но разворачивающиеся события не позволяли закрыть записную книжку на полуслове…

Первой не выдержала женщина с 7-ого места. Она как-то резко подскочила, и стремительно направилась в конец автобуса. Чуть позже вернулась, вся сияющая и удовлетворенная, и стала «благовестить»: «Нас не обманывали, там действительно тепло!»

Один за другим «передние» уходили в «хвост» и не возвращались. Постепенно большая часть пассажиров, повинуясь закону самосохранения переместилась ближе к теплу. Заиндевевшие, но уже начавшие оттаивать люди стали переговариваться, изредка слышался даже смех. «Задние» не ревновали «передних» к уже успевшей полюбиться печке. В очередной раз РУССКИЕ сплотились вокруг общей беды.

К этому моменту на передних сидениях осталось лишь несколько «морозоустойчивых». Среди них был и тот старик, который в Панфилове громче всех кричал: «Поехали!» Только сейчас я заметил, что на нем была  ушанка, тулуп и валенки. По-видимому, сама мысль о том, что может быть холодно, была ему чуждой, поскольку он был занят энергичным пережевыванием хлеба с жировой прослойкой убиенного им поросенка.

Студентка, расположившаяся на соседнем сидении, в очередной раз бросила диковатый и подозрительный взгляд сначала на меня, а затем на быстро заполнявшийся листок блокнота. Это заставило меня закончить делать пометки, и вспомнить о ногах. Вернее, они сами напомнили о своем существовании жуткой болью. Мне показалось, что у меня украли ботинки, и от ледяного тела автобуса мои ноги отделяют только носки. Убедившись в наличии обуви, я стал быстро и методично сжимать ступни в кулаки, и возвращать их в исходное положение. Путешествие близилось к финалу.

О том, что мы въехали в Кемерово, можно было догадаться по толпящимся в проходе дымо- и морозоустойчивым пассажирам. Странно, но на их лицах не было недовольства. Они радовались и были счастливы лишь оттого, что достигли конечной точки маршрута. Совершенно ясно: никто из них не будет отстаивать в суде свои права. Права потребителя и просто человека!

 

Послесловие     

 

            Уже выходя из автобуса, я заметил над лобовым стеклом горделиво поблескивающую эмблему с надписью RUS – международное обозначение России. Скорее всего, этот знак оказался здесь совершенно случайно, но при небольшой доле фантазии его можно было воспринять как предупреждение, или поправку на качество услуг, или как извинение за все, что могло произойти в пути. В любом случае, он показался мне лишним. Всем и без того было понятно – мы в России. В самой ее глубинке!